Собрание сочинений. Т. 1 - Страница 64

              Шел я быстрыми шагами —
              И за грядками нарциссов,
              Между темных кипарисов,
              Распростерших пыльный креп,
              Вырос старый темный склеп.
Тишина. Полумрак.
В герцогском склепе немец в дворцовой фуражке
Сунул мне в руку бумажку
И спросил за нее четвертак.
«За что?» — «Билет на могилу».
Из кармана насилу, насилу
Проклятые деньги достала рука!
Лакей небрежно махнул на два сундука:
«Здесь покоится Гете, великий писатель —
Венок из чистого золота от франкфуртских женщин.
Здесь покоится Шиллер, великий писатель —
Серебряный новый венок от гамбургских женщин.
Здесь лежит его светлость Карл-Август с Софией-Луизой,
Здесь лежит его светлость Франц-Готтлиб-Фридрих-Вильгельм»…

              Быть может, было нелепо
              Бежать из склепа,
              Но я, не дослушав лакея, сбежал.
              Там в склепе открылись дверцы
              Немецкого сердца:
              Там был народной славы торговый подвал!

В ОЖИДАНИИ НОЧНОГО ПОЕЗДА

Светлый немец
Пьет светлое пиво.
Пей, чтоб тебя разорвало!
А я, иноземец,
Сижу тоскливо,
Бледнее мизинца,
И смотрю на лампочки вяло.
Просмотрел журналы:
Портрет кронпринца,
Тупые остроты,
Выставка мопсов в Берлине…
В припадке зевоты
Дрожу в пелерине
И страстно смотрю на часы.
Сорок минут до отхода!
Кусаю усы
И кошусь на соседа-урода —
Проклятый! Пьет пятую кружку.
Шея, как пушка,
Живот, как комод…
О, о, о!
Потерпи, ничего, ничего,
Кельнер, пива!
Где мой карандаш?
Лениво
Пишу эти кислые строки,
Глажу сонные щеки
И жалею, что я не багаж…
Тридцать минут до отхода!
Тридцать минут…

С ПРИЯТЕЛЕМ
(«Фриц, смешная мартышка!..»)

              Фриц, смешная мартышка!
              Ты маленький немец,
              Шепелявый и толстый мальчишка.
              А я иноземец —
              Слов твоих мне не понять.
              Будем молча гулять,
              Фриц, мой маленький Фриц!

Фриц, давай помолчим.
Ты будешь большим,
Солидным и толстым купцом,
Счастливым отцом
(Не бей меня по щеке)
Нового Фрица
И на том языке,
Который в моей голове сейчас рассуждает сурово,
Никогда не скажешь ни слова…
Фриц, мой маленький Фриц.
Фриц, без слов мы скорей
Поймем друг друга.
Вон елка, мак и порей.
Вон пчелка полезла под кисть винограда…
Чего еще надо?
А мы — мы пара ленивых зверей.
Слышишь, какой в орешнике гул?
Это ветер запутался в листьях.
Уснул.
Ну, ладно — пойду отнесу к мамаше
(Вон вяжет под грушей гамаши),
А я погуляю один.
Фриц, мой маленький Фриц!..

РЫНОК

Бледно-жирные общипанные утки
Шеи свесили с лотков.
Говор, смех, приветствия и шутки
И жужжанье полевых жуков.

Свежесть утра. Розовые ласки
Первых, робких солнечных лучей.
Пухлых немок ситцевые глазки
И спокойствие размеренных речей.

Груды лилий, васильков и маков
Вянут медленно в корзинах без воды,
Вперемежку рыба, горы раков,
Зелень, овощи и сочные плоды.

В центре площади какой-то вождь чугунный
Мирно дремлет на раскормленном коне.
Вырастает говор многострунный
И дрожит в нагретой вышине.

Маргариты, Марты, Фриды, Минны —
Все с цветами и корзинками в руках.
Скромный взгляд, кокетливые мины —
О, мужчины вечно в дураках!

Я купил гусиную печенку
И пучок росистых васильков.
А по небу мчались вперегонку
Золотые перья облаков…

ФИЛОСОФЫ

              Профессор Виндельбанд
              Введенье в философию читал…
                         Какой талант!
              Набив огромный зал,
Студенты слушали не упуская слова,
Полны такого понимания живого,
Что Кант на небесах сердечно умилялся.
              И сладко улыбался.
              Вдруг, оборвав рассказ
(Должно быть, опасаясь, что забудет), —
Профессор заявил, что в следующий раз
              Он им читать не будет,
Затем, что приглашен в ученое собранье
                       На заседанье.
              Вмиг крики поднялись
              И топот ног и ржанье —
Философы как с цепи сорвались:
«Hoch! Hoch! Благодарим! Отлично! Браво!»

Профессор посмотрел налево и направо,
              Недоуменно поднял плечи
И, улыбаясь, перешел к дальнейшей речи.

КОРПОРАНТЫ

Бульдоговидные дворяне,
Склонив изрубленные лбы,
Мычат над пивом в ресторане,
Набив свининою зобы.

Кто сцапал кельнершу под жабры
И жмет под общий смех стола,
Другой бросает в канделябры
Окурки, с важностью посла.

Подпивший дылда, залихватски